Афины

Каждый школьник знает, что Афины — это то место, где зародилась цивилизация. Посреди шума и удушающей спешки современного города еще различимы знаки его  классического и византийского прошлого: первые сохранились в качестве экспонатов (музеи, развалины, театры и университеты), а вторые живут в храмах и сердцах православных людей.

За шесть веков до Христа на территории Греции произошло возвышение полисов, так называемых городов-государств (то есть городов с автономным управлением, о которых нам известно из школьного курса истории). Наиболее мощными полисами были Афины и Спарта. Объединившись в борьбе против персов, они не раз одерживали победу, в том числе при Марафоне, Саламисе и Платее. После этих побед в Афинах начался небывалый культурный расцвет, под покровительством известного государственного деятеля и оратора Перикла. За какие-то семьдесят лет город подарил миру литературные шедевры Эсхила, Софокла, Эврипида и Аристофана; труды отца медицины Гиппократа, известного историка Фукидида; на высотах Акрополя вырос величественный Парфенон.
Затяжная и кровавая Пелопонесская война (431-404 гг. до Р.Х.) между Афинами и Спартой  привела к началу заката Афин как ведущей политической силы. Хотя Афины и оставались сияющим очагом культуры, рычаги политического влияния постепенно перешли в руки македонского правителя Филиппа, его двора и его сына Александра Великого. В V и IV веках до Рождества Христова Афины подарили миру трех самых прославленных греческих философов: Сократа, Платона и Аристотеля, а также знаменитого оратора Демосфена.

В 338 году до Рождества Христова Александр Великий создал мощный союз государств, так называемую Эллинскую Лигу Коринфа, и всего за тринадцать лет влияние эллинов распространилось вглубь Африки, а на Востоке достигло Индии. После его кончины члены Лиги в течение полувека делили власть, чем создали все условия для вторжения римлян. Ко II веку до Рождества Христова Греция целиком стала частью Римской империи, а римляне, в свою очередь, подверглись преображающему влиянию своих новых провинций, с готовностью впитав в себя греческую философию, культуру и принципы архитектуры. Афины все так же процветали экономически. Им щедро покровительствовали некоторые просвещенные римские императоры, и они продолжали играть роль культурной столицы западного мира.

Греческая религия того времени была связана с поклонением мифическому пантеону богов и богинь, живших якобы на вершине горы Олимп. Согласно легенде, богиня Афина отвоевала право дать Афинам свое имя, победив Посейдона в состязании, целью которого было выяснить, кто может принести этому городу самый ценный дар. Посейдон ударил по камням Акрополя, и из камней потоком полилась соленая вода. Подарком Афины оказалась масличная ветвь, навека ставшая символом и основой греческого сельского хозяйства. В постклассический период развивались мистические религии, в основном это были элефсинские и орфические культы, основа которых состояла в совершении тайных ритуалов, имевших отношение к загробной жизни. В них участвовали разного рода оракулы и сивиллы, и некоторые из этих пророков предсказывали грядущую победу Христианства.

Семя Христианства было изначально занесено в Афины апостолом Павлом: в 50 году по Рождестве Христовом он пришел сюда из Береи (Верии) проповедовать Христа афинянам. Почти три века спустя Константин Великий, переехав из Рима в свою новую столицу Константинополь, провозгласил рождение Византийской Империи и издал так называемый Миланский Эдикт, по которому Христианство получало статус дозволенной религии (licita religio), а сам он стал первым христианским императором. Ситуация в Афинах, как и во всей Империи, коренным образом изменилась после того, как в 380 году Император Феодосий I утвердил Христианство в качестве государственной религии. Спустя двенадцать лет он усилил действие этого эдикта, полностью запретив языческие культы, хотя город и оставался центром классического образования. Среди тех, кто получил образование в Афинах (а таковых насчитывались тысячи), были некоторые отцы-каппадокийцы IV века — свят. Василий Великий и свят. Григорий Назианзин. (Свят. Василий впоследствии отрекся от города, сделавшего его мастером риторики, назвав его местом "пустого блаженства", но для свят. Григория Назианзина он так и остался "золотым городом"). После 380 года языческие храмы начали превращать в церкви, а Афины, наряду с Константинополем и Александрией, стали духовными центрами Византийского Христианства. В 529 году Император Иустиниан закрыл последнюю языческую философскую школу в Афинах, и на этом закончился классический период греческой истории.
В последующие века свою дань собрала чума, население города сократилось, и он стал другим. Окраины Афин заняли переселенцы из северных славянских земель, и мало-помалу город погрузился в сон.

В 1204 году воины Четвертого Крестового Похода, отклонившись от своей основной цели (они шли освобождать Святую Землю), напали на Константинополь и разграбили его. Территорию Византии они поделили между собой; более ста лет над Афинами властвовал правящий дом Бургундии. Город назывался "герцогством Афинским" и в общем-то процветал, хотя эллинская основа его культуры довольно причудливо смешалась со средневековой феодальной традицией с ее турнирами и придворными певцами. В 1311 году Афины были захвачены каталонцами, которых спустя восемьдесят лет оттуда выжили флорентийцы. Флорентийцев сменили турки, аннексировавшие Афины в 1458 году, через три года после падения Константинополя. Они перенесли административную столицу региона в Нафлион, намеренно проигнорировав "Царь-град", который теперь напоминал деревню, окруженную со всех сторон военными лагерями. В 1522 году на свет появилась знаменитая и прославленная дочь Афин, будущая небесная покровительница города, прмц. Филофея, ставшая образцом милосердия и самоотречения для тех его жителей, кто страдал от болезней и угнетения во времена турецкого ига. В 1827 году Греция получила номинальную свободу после битвы при Наварино. Однако процесс мирного урегулирования оказался долгим и сложным, поэтому Афины были окончательно присоединены к Греции лишь в 1833 году, после чего город был безоговорочно провозглашен столицей новой республики. Тогда он представлял собой сонную деревеньку из 162 домов, которая впоследствии разрослась, расцвела и превратилась в метрополию с четырьмя миллионами жителей.

Важной вехой в истории Афин как православной столицы стал 1922 год, когда в результате обмена населением между Грецией и Турцией была стерта с лица Земли двухтысячелетняя христианская цивилизация Малой Азии, и более миллиона беженцев — греков по национальности — оказались выброшены на берега страны, пытавшейся встать на ноги после десятилетней войны. Хотя турки и не позволили беженцам взять с собой много имущества, они все же старались вывезти на новое место святые мощи и иконы, имевшиеся в их поселениях. После 1922 года окраины Афин быстро превратились в районы, в каждом из которых обосновались переселенцы из какого-то одного города или местности Малой Азии (Неа Смирна, Неа Халкидония, Неа Филадельфия). По прибытии беженцы первым делом устраивали раки для принесенных с собой мощей и создавали духовный центр своей общины, то есть строили храм. Так в Афинах оказались мощи муч. Елевферия, свят. Григория Нисского, вмуч. Феодора Стратилата и вмуч. Феодора Тирона, св. Георгия Нового Мученика из Неаполиса и св. Параскевы. Мощи достались городу в наследство от беженцев, освятив его своим благодатным присутствием.

Митрополичий Собор
(Прмц. Филофея Афинская и Новый сщмч. Григорий V, патр. Константинопольский)

Преподобномученица Филофея Афинская Св. Филофея, покровительница Афин, родилась в семье Венизелос в 1522 году, спустя шестьдесят лет после захвата города турками. Ее мать, имя которой было Сирига, долгие годы не имела детей и усердно молилась Богородице о даровании ей чада. Однажды, стоя на коленях в храме, она увидела, как от иконы Божией Матери мощным потоком излился в ее чрево сияющий луч света. Она восприняла это как знак того, что просимое в молитве наконец будет ей даровано. Вскоре она зачала и родила дочь, которую они с мужем назвали Ревула.
Семья Венизелос была состоятельной, и когда Ревуле было двенадцать лет, один из местных молодых людей благородного происхождения попросил ее руки, зная, что ей достанется все отцовское состояние. Ревула не хотела выходить замуж, но жених нравился ее родителям из-за его социального положения, поэтому в семье добивались от нее согласия. Ей пришлось покориться. Три года девочка прожила несчастливо с мужем-тираном. Его жестокость угнетала ее. Все усилия смягчить его нрав были напрасны, и она горячо молилась Богу об избавлении от страданий. И вот молодой человек неожиданно умер, после чего Ревула смогла вернуться в родной дом. Родители пытались принудить ее ко второму браку, но на этот раз она держалась твердо и категорически отказалась вступить во второй нежеланный союз.

Избежав недальновидности, свойственной ее матери в вопросах устройства ненужных браков, Ревула, однако, унаследовала от нее склонность к благочестию. Она лишь просила дать ей возможность служить Богу так, как она хотела. После десяти лет вдовства Ревула похоронила родителей и стала вести подвижническую жизнь, особенно прилежа воздержанию, бодрствованию и молитве. Через какое-то время ей явился в чудесном видении св. апостол Андрей с повелением построить в честь его имени женский монастырь. Обитель была возведена рядом с тем местом, где сейчас находится митрополичий собор (освященный в честь св. Филофеи). В ней было множество часовен, келий и мастерских. Ревула содержала обитель за счет дохода от владений своей семьи, включая окрестные фермы и пастбища. До наших дней сохранилась лишь монастырская церковь, которую много раз реставрировали.

Когда эта обитель, на строительство которой было потрачено много средств, была готова к приему насельниц, Ревула постриглась в монашество с именем Филофея и стала ее первой настоятельницей. Поначалу в обители поселились, постригшись в монахини, только многочисленные служанки и работницы из родительского дома Филофеи, которых она подготовила к служению Богу. Постепенно приходили и другие женщины, и обитель стала процветать под началом своей щедрой и доброй основательницы. Заботясь о больных и нуждающихся жителях Афин, молодая настоятельница строила множество больниц и домов для бедных, постоянно сама ухаживала за больными и врачевала их сердца бальзамом собственной глубочайшей веры.

Щедрость святой Филофеи была безгранична, но монастырская казна была ограничена. В какой-то момент сестры стали жаловаться на то, что из-за всех этих обширных трат они сами испытывают нужду в самом необходимом. Филофея призвала их отвергнуть малодушные помыслы и уповать на Бога, а через несколько дней двое богатейших жителей Афин пришли в монастырь помолиться и оставили сестрам щедрое пожертвование.

В то время в Афинах были рабы из числа христиан, похищенных и увезенных насильно из отдаленных уголков Греции пиратами-сарацинами, которые продавали людей в рабство. Эти мужчины и женщины иногда под давлением обстоятельств, уговоров своих товарищей по несчастью и по настоянию хозяев-мусульман принимали ислам. Во времена турецкого ига образование в Греции пришло в упадок, и молодые рабы, оторванные от культуры своего народа, имели лишь самое поверхностное представление о Христианстве. Они видели, какие социальные привилегии имеют мусульмане, и зачастую становились вероотступниками.

Когда эти люди, недавно ставшие рабами, попадали в Афины, Филофея шла к ним со словами сочувствия и ободрения. Как-то раз св. Филофея дала приют четверым беглым христианским рабыням. Она с радостью приняла их и, пока могла, укрывала их у себя, чтобы при первой возможности отправить на родину. Вскоре хозяин этих рабынь узнал о случившемся. Поскольку, согласно турецким законам, он имел полное право владеть рабами, святую арестовали и привели к правителю. Всю ночь она провела в тесной камере, а наутро правитель, услышав из ее собственных уст отказ выдать рабынь, вынес ей обычный в таких случаях приговор: либо казнь через усечение мечом, либо обращение в ислам. Филофея спокойно ответила, что не откажется от Христианской веры, и что палач только порадует ее, дав возможность предстать пред ее Господом раньше, чем позволил бы естественный ход ее жизни.

Судья уже должен был огласить приговор, но в этот момент пришли несколько человек из числа христиан, пользовавшихся в городе влиянием. Им удалось умилостивить правителя при помощи весьма убедительных доводов (и, несомненно, хорошей взятки). Филофею освободили, разрешили ей вернуться в обитель. После освобождения она отправилась на остров Кея, где было подворье ее монастыря, и оставалась там какое-то время, после чего вернулась в Афины.

Еще при жизни святой по ее молитвам совершались чудеса. Одно из наиболее известных произошло с молодым пастухом, впавшим в различные пороки, в том числе в воровство. В конце концов он стал одержимым, бродил обнаженным по деревням, полям и холмам, а когда впадал в неистовство, его приходилось заковывать в кандалы. Оправившись от приступа, он ходил по окрестным монастырям в надежде на исцеление. Как-то он пришел и к святой Филофее. Она много молилась и постилась, умоляя Господа освободить его от уз диавола. По ее молитвам больной получил исцеление, а впоследствии св. Филофея постригла его в монашество.

Помощь бедным, недужным и скорбящим нелегким бременем ложилась на плечи сестер обители, что вынудило святую Филофею построить второй монастырь, куда сестры могли бы приходить ради уединения. Новый монастырь с церковью св. Андрея располагался в афинском округе Патиссия на улице, носящей в наши дни название Лефкосия (там до сих пор стоит часовня св. Андрея). Святая сама часто искала уединения в пещерке неподалеку. Пещера сохранилась до наших дней в виде красивой усыпальницы на лесистом холме афинского округа под названием Филофея. В храме, расположенном на вершине этого холма, находится самая первая из всех икон с изображением святой Филофеи, а также частица ее мощей.

Принимая во внимание тот факт, что святая настоятельница бесстрашно и во множестве творила добрые дела, не следует удивляться вражде по отношению к ней, воздвигнутой по наущению духа злобы. С тех пор прошло четыреста лет, и мы не можем узнать все подробности ее жизни: мы уже не услышим рассказы болящих и бездомных, за которыми она ухаживала, слабых духом, которым помогла укрепиться ее молитва, рабов, получивших с ее помощью свободу — возможно, она делала это посредством собственных "подпольных рельсов". Однако с большой степенью вероятности можно предположить, кому это могло не нравиться. И об этом стоит говорить, поскольку анонимный биограф св. Филофеи, составивший ее житие вскоре после ее кончины, странным образом оставил без объяснений мотивы и подробности той вражды, которая значительно сократила земную жизнь святой, тем более что все остальные эпизоды этой жизни описаны им со свойственным греческой агиографии вниманием ко всем деталям.

Интересно, однако, что в рассказе о подворье на острове Кея биограф говорит о нем как о месте, куда приезжали монахини, которые не могли жить в Афинах. К тому же сама святая Филофея отправилась туда сразу после освобождения из-под стражи, где ей угрожала мученическая смерть. Вполне возможно, что некоторые из этих сестер на острове Кеа были беглыми рабынями или даже обращенными из турецких мусульманских семей (подобное преступление каралось смертью), и что св. Филофея сама вдохновила их на побег и умело направляла их. Если так, то все эти сведения (за исключением ее ареста, и без того ставшего достоянием общественности) нельзя было приводить в хрониках сразу после ее кончины, так как это могло повлечь за собой гонения в отношении насельниц основанных ею монастырей и благотворительных заведений. Этим можно объяснить и тот факт, что, при отсутствии прямых доказательств ее вины, местные турки учинили над ней самосуд.
Так считают и местные жители. Молодой священник храма св. Филофеи, который является и историком, предполагает, что в передаваемых с тех времен из уст в уста рассказах есть свидетельства о том, что она не только помогала бежать христианским рабам, но и приводила обратно в Церковь отступивших от веры христиан, а также обращала в Христианство молодых мусульман.

Так или иначе, вечером 2 октября 1588 года (вероятнее всего), когда св. Филофея находилась в храме на всенощной службе в честь праздника сщмч. Дионисия Ареопагита, в монастырь в Патиссии вошла толпа турок и, привязав ее к столбу, жестоко избила святую; биограф не объясняет, почему они это сделали. На следующий день сестры перевезли ее в пещеру, где также было подворье их монастыря, считая это место более для нее безопасным. Там она немного подлечила нанесенные ей раны, но до самой своей смерти, последовавшей 19 февраля 1589 года, когда ей было 67 лет, была прикована к постели. Двадцать дней спустя после кончины святой ее могилка начала издавать чудесное благоухание, а когда через год вскрыли ее мощи, они оказались нетленными и источали миро в знак того, что своей жизнью она угодила Богу.

Святая Филофея была канонизирована вскоре после смерти, между 1598 и 1602 годом. Ее мощи в настоящее время покоятся в митрополичьем соборе в Афинах, а также в небольшой церковке в округе Филофея, посвященной ее имени. Эта церковка расположена на холме над пещерой, где она любила молиться. Часовня св. апостола Андрея и столб, у которого ее избивали (все, что осталось от ее второго монастыря), до сих пор находятся на улице Лефкосия.

В митрополичьем соборе покоятся и мощи Константинопольского Вселенского Патриарха Григория V - одного из деятелей времен греческой революции 1821 года. Его жизнь весьма интересна, хотя и трагична.
Он родился в местечке Димицана на полуострове Пелопоннес, в миру носил имя Георгий Ангелопулос. В 1785 году принял епископский сан и стал архиепископом Смирны. Здесь он оказался свидетелем жестокой расправы над жителями Пелопоннеса после неудавшегося антитурецкого Орловского восстания. Многие из жертв этой расправы бежали в Смирну, и, по сведениям его сторонников, в этот трагический период он стал с крайней осторожностью относиться и к правительству султана, и к греческим повстанцам. Будучи аскетом и молитвенником, он радел о духовном и материальном благе вверенного ему стада Христова и являлся твердым противником революционных устремлений в среде греческого народа, поскольку видел своими глазами страдания тысяч ни в чем не повинных людей в результате провала революционного восстания.

Некоторое представление об архиепископе Григории дает следующий эпизод его служения в Смирне. Осознав, что совершил ошибку, вызвавшую распри внутри епархии, он сошел с епископского престола во время службы, совершил земной поклон и попросил прощения у своей паствы.

В 1797 году он был избран Патриархом Константинопольским и приступил к работе по приведению в порядок малоэффективной системы церковного управления, в которой царил хаос. Во времена турецкой оккупации Вселенский Патриарх был не только главой Церкви, но и гражданским правителем греческого миллета — островка православной культуры в Оттоманской империи. Его политические привилегии были больше, чем во времена Византийской Империи, однако он находился и в более трудном положении, поскольку должен был обеспечивать лояльность греков внутри Турецкой империи, — таков был один из обетов, приносимых любым патриархом при посвящении. При турках система церковного управления в целом пребывала в плачевном состоянии: султан и его правительство возвышали и смещали патриархов исключительно по собственному усмотрению, а епископы боролись друг с другом за Патриарший престол. Без сомнения, среди восходивших на этот престол было много искренних и благочестивых людей, однако общая атмосфера тех времен способствовала развитию менее благородных качеств, и вот этот-то узаконенный хаос и попытался упорядочить патриарх Григорий. Находясь у власти, он добивался повышения эффективности управления в своем патриархате, улучшения нравственного состояния клириков и роста числа православных школ и издательств.

Через полтора года после восшествия на Патриарший престол его сместили и сослали на Афон. Восемь лет Григорий провел в Великой лавре, а в октябре 1806 года был вновь возведен на престол Патриарха. Несмотря на то, что он постоянно старался погасить революционный пыл греков, спустя два года его снова сослали на Афон. На этот раз он провел там десять лет, живя в Иверском монастыре. В январе 1819 года его в третий (и последний) раз призвали на патриаршее служение, которое внезапно закончилось тем, что в 1821 году патриарх Григорий принял мученическую кончину от рук турок.

В 1808 году, во время второй ссылки на Афон, его посетил Иоанн Фармакис, член организации "Этерия Филики" ("Общество друзей"), созданной тремя купцами-греками из русского города Одессы: Николасом Скуфасом, Эммануилом Ксантосом и Афанасием Цакалофом. Первый состоял также в революционной организации под названием "Феникс", а последние два были масонами. В разговоре с Фармакисом, приехавшем к нему на Афон в 1814 году, бывший патриарх подчеркнул, что никак не может принести клятвенное обещание безоговорочно подчиняться указаниям неизвестных лидеров некоего тайного общества (во избежание утечки сведений и возможного предательства руководители этого общества не открывали себя рядовым его членам). Кроме того, он был связан клятвой уважать власть султана. Министр иностранных дел русского Царского правительства, грек Иоанн Каподистриас, который впоследствии стал первым президентом Греции, также отказался сотрудничать с "Этерией".

Через год после второго восшествия на престол Патриарха (1820 г.) посольство России предупредило его, что в связи с ростом революционного движения турки вполне могут обвинить его в измене. Его жизнь оказалась в опасности. Он ответил тем, кто призывал его бежать: "Лишь наемник оставляет стадо в минуту опасности; добрый же пастырь готов с радостью положить жизнь за овец".

Революционный пыл греков разгорался. Весной 1821 года султан приказал патриарху Григорию предать анафеме Александра Ипсилантиса и молдавского принца Михаила Сутсоса, поднявших в румынском городе Ясси флаг независимой Греции. Ипсилантис и его брат Димитрий — оба офицеры русской армии — вошли со своими войсками в Молдавию 6 марта, рассчитывая идти в Грецию при поддержке русского правительства, однако эта поддержка не была им оказана: вторжение не состоялось. В послушание султану Патриарх провозгласил анафему, резко осудив повстанцев. Согласно некоторым источникам, он и собрание епископов дали тайное опровержение указам об анафеме вскоре после их обнародования, но, в любом случае, изначальное согласие Патриарха с волей султана несомненно объяснялось стремлением избежать кровопролития.

25 марта 1821 года (в праздник Благовещения) лидеры революционного движения с центром в Пелопоннесе встретились в монастыре Айя Лавра в Калаврите, и архиепископ древних Патр Герман провозгласил независимость Греции от власти турок. Он принес клятву верности перед лицом всех присутствующих; повстанцы также поклялись перед знаменем с изображением иконы Богородицы сражаться до последней капли крови за освобождение Греции. П

Последовало скорое и жестокое возмездие. В день Пасхи 10 апреля Патриарх отслужил праздничную литургию, разговелся, выпив немного бульона, и отправился отдыхать. В 10 часов утра его вызвали в зал собраний Синода, где секретарь Государственного Департамента Турции зачитал ему указ о его смещении и ссылке.

Официально местом ссылки был назван Халкидон, однако Патриарха, которому в ту пору было семьдесять шесть лет, отвезли в тюрьму Бостадзембаши и подвергли пыткам, добиваясь от него сведений о руководителях восстания. Кроме того, ему предложили свободу, если он согласится принять ислам. Григорий ответил: "Напрасно вы просите об этом, Патриарх христиан умрет христианином". Он был отвезен обратно в патриарший дворец и повешен на воротах его собственной резиденции. В эти мгновения в патриаршем соборе проходила церемония восшествия на престол невольного преемника Григория архиепископа Евгения. Двое дьяконов Григория были повешены рядом с ним. За ними к месту казни следовали двое архиепископов и двенадцать епископов.

Р. Уолш, находившийся в те дни в Константинополе, писал о смерти патриарха Григория: "Старика (ему было около восьмидесяти лет) приволокли к воротам и, продев веревку сквозь скобу, соединявшую створки ворот, оставили один на один с агонией смерти. Его тело было измождено воздержанием и иссушено старостью, и ему не хватало веса для того, чтобы смерть могла наступить мгновенно. Страдания Патриарха продолжались долго, ни одна дружеская рука не осмелилась прекратить их. Лишь с наступлением темноты тело его перестало биться в конвульсиях..."

Мир содрогнулся от этого варварского деяния, однако в глазах турок Патриарх был виновен в неисполнении своей главной обязанности — обеспечении лояльности греков по отношению к султану. Толпы турок, разъяренные и напуганные повсеместным восстанием греков, неистовствовали в греческом квартале Фанари. Были повешены и другие священнослужители, многие греки были ранены, а их дома и магазины разрушены.

Тело Патриарха оставили висеть на воротах под охраной турецких солдат, чтобы прохожие могли плевать на него, выкрикивать оскорбления и даже бить его. Через три дня власти продали мощи Патриарха за небольшую сумму толпе евреев, хотя новый Патриарх просил разрешить выкупить тело для погребения. Этих евреев, живших в гетто, Р. Уолш описывает так: "Невежественные и жалкие... они действовали под влиянием страха и собственной тупости, а если и выказывали возбуждение, то лишь для того, чтобы угодить своим жестоким хозяевам, использовавшим евреев всякий раз, когда им нужно было напакостить христианам".

Евреи тащили искалеченное тело по улицам до тех пор, пока окончательно не изуродовали его, после чего привязали на шею камень и бросили в бухту Золотой Рог. Несмотря на то, что на шее был камень, тело не утонуло. Его заметил в водах Босфора капитан русского торгового судна грек Иоаннис Склавас. Он никогда не видел Патриарха и не мог опознать его, однако по длинным волосам и бороде догадался, что это убиенный священнослужитель. Тело было опознано секретарем бывшего Патриарха по имени Софроний.

Мощи тайно перевезли в Одессу и передали руководителям Православной Церкви. Несмотря на то, что со дня кончины прошло около месяца, и тело было сильно покалечено, признаков тления не было. Государь Александр I прислал полный комплект епископского облачения для погребения, повелев отпеть и похоронить Патриарха с государственными почестями, что и произошло 17 июня 1821 года в греческой церкви во имя Пресвятой Троицы в Одессе.

В 1871 году Государь Александр III передал мощи Греции, а в 1921 году состоялась официальная канонизация патриарха Григория. По возвращению в Грецию в 1871 году (через пятьдесят лет после кончины патриарха) мощи все еще были нетленными. Их с великими почестями перенесли в митрополичий собор в Афинах.

На родине Патриарха - в деревне Димицана на Пелопоннесе - есть небольшой музей, посвященный ему.