Салоники

Салоники являются вторым по величине городом Греции, он был основан в 215 году до Рождества Христова царем Кассандром и назван в честь его жены, сводной сестры Александра Македонского, Фессалоники. В то время, когда столицей Империи стал Константинополь, Салоникам было уже пятьсот лет. Город известен не только как памятник древности и крупный современный центр, но и как город апостолов. Первые церкви были основаны здесь в 50 году по Рождестве Христовом святым апостолом Павлом, написавшим впоследствии два послания местным христианам. Эти письма вошли в Новый Завет под названием Послания к Солунянам (Фессалоникийцам).

В начале четвертого века, на пике римского влияния, в Салониках принял мученическую кончину святой Димитрий. Он был замучен в эпоху диоклетиановых гонений вместе со своим другом Нестором и слугой Лупусом. Как оказалось, мученическая кончина святого Димитрия имела огромное значение для Салоник в будущем, так как в последующие века святой Димитрий не раз спасал Салоники и их жителей от вторжений неприятеля.

Через несколько лет после мученической смерти святого великомученика Димитрия Константин Великий и его соправитель Лициний издали "Миланский Эдикт", провозгласивший Христианство официальной религией. В 330 году Константин торжественно объявил Константинополь столицей, после чего Константинополь и Салоники стали двумя полюсами, вокруг которых вращалась вся жизнь Византии. Константинополь был политическим центром Империи, а Салоники, более доступные для Запада, соперничали с ним в торговой и военной областях. Именно из-за своего выгодного географического положения, этот город постоянно подвергался вторжениям и захвату. С конца четвертого до седьмого века на него часто нападали готы и другие завоеватели с севера. Один из самых известных эпизодов связан с вторжением славян и аваров в шестом веке, святой Димитрий чудесным образом заставил их уйти. Однако Салоники славились не только торговлей и военной мощью. Здесь процветало Православие. В девятом веке здесь родились святые учители словенские Кирилл и Мефодий. Кирилл учился у Фотия, ставшего впоследствии Патриархом Константинопольским, владел несколькими языками. Братья выросли среди соседей-славян и, научившись свободно говорить на их языке, стали прекрасными миссионерами для северных народов. То, что им удалось совершить, явилось одним из величайших событий в истории Церкви. Они создали славянский алфавит и перевели на язык, которому сами дали письменность, Священное Писание и некоторые из церковных служб. Их просветительс­кие труды оказали влияние не только на хазар и жителей Мо­равии (территория бывшей Чехословакии), но после кончины обоих братьев их последователи успешно обратили в Христи­анство народы Сербии, Болгарии и России, поскольку имели возможность представить им Христианство на их родном языке.

В 904 году, вскоре после кончины этих двух великих мисси­онеров, на Салоники напали арабские пираты и варварски ра­зорили их. Вслед за ними, пользуясь слабостью поверженного города, на него в течение десятилетий периодически нападали болгары. В начале одиннадцатого века Император Василий II победил болгар, после чего началась эпоха мира и процветания. Салоники превратились в международный центр торговли, при­влекая купцов со всех концов Византии, из Италии, Испании, Финикии и Причерноморья.

Город снова подвергся осаде в 1185 году, на этот раз со сто­роны скандинавов, и еще раз в 1204 году, когда западные крес­тоносцы жестоко разграбили Константинополь. После похода крестоносцев Салоники стали столицей королевства франков. Католики забрали себе многие храмы, чтобы совершать там свои богослужения. Однако власть латинян была недолгой — в 1261 году город отвоевал Византийский Император Феодор Комнин, а потом Император Михаил Палеолог.

В 1308 году на Салоники напали каталонские наемники, на­нятые Императором Андроником II для защиты византийских крепостей в Малой Азии. Наемные солдаты вышли из-под кон­троля, и Императору пришлось отказаться от их услуг. В отме­стку они разорили полуостров Халкидики и Гору Афон и на­меревались взять осадой Салоники. Жителям города удалось отразить их нападение, и враги ушли на юг.

Поражение каталонцев в четырнадцатом веке послужило для Салоник предвестником начала "золотого века". Город получил долгожданное самоуправление, давшее импульс развитию торговли, искусства, литературы и богословия. Известные уче­ные, поэты, ораторы, философы, богословы, гимнографы, иконо­писцы, художники-монументалисты и архитекторы украшали город и его храмы великолепными произведениями искуccтва и литературы. Несколько храмов, построенных в этот пери­од, стоят и поныне: церковь святой великомученицы Екатери­ны, святых Апостолов, святого Николая Орфаноса, пророка Илии, святого великомученика Пантелеймона, Архангела Миха­ила, Преображения Господня и монастырь Влатадон. Именно в это время святитель Григорий Палама одержал победу в споре с итальянским монахом Варлаамом об исихазме. В дальнейшем святитель Григорий стал архиепископом Солунским.

После нескольких десятилетий попеременного правления ве­нецианцев и турок Салоники, наконец, окончательно покори­лись власти мусульман — в 1430 году, когда султан Мурад II взял город силой. Его войска мародерствовали в городе три дня забирая все, что представляло какую-либо ценность, как в обще­ственных зданиях, так и в домах жителей. Тех горожан, кто не успел бежать, тысячами захватили в плен и продали на восточ­ных невольничьих рынках. Церкви превратили в мечети. Маштаб разрушений оказался таким, что турецкие правители вы­нуждены были пойти на определенные уступки, чтобы бежавшее население могло возвратиться в Салоники. Спустя двадцать три года, во времена правления Мурада, сына Мехмеда (Мухамме­да) II, турки захватили также и Константинополь, и Византий­ской Христианской Империи пришел конец.

К семнадцатому веку, с возвращением в город греков, Сало­ники в какой-то мере вновь обрели свое былое величие. Но к 1712 году опять произошла трагедия: по городу пронеслась чума, унеся за несколько недель жизни восьми тысяч человек.

Прошло чуть более ста лет. Весной 1821 года афонские мона­хи встали на сторону повстанцев, стекавшихся на север Греции. На борьбу с турецкими захватчиками поднялось население цен­тральной и южной части Пелопоннеса во главе с народными вождями, призывавшими народ к общенациональному восста­нию. В качестве акта возмездия турки казнили в Салониках три тысячи человек, включая глав греческой общины. Салоники были окончательно освобождены от турецкой зависимости в 1912 году, в день памяти святого великомученика Димитрия.

Святой Дмитрий является покровителем города Салоники и не раз спасал свой город и его жителей от бед. Его почитают и любят не только Жители северной столицы Греции, но и далеко за её пределами. К его святым мощам совершаются паломничества со всех уголков земли. Много чудес совершается по молитвам к святому и в наши дни.

Базилика святого великомученика Димитрия стоит на месте его первоначального погребения, и там же в наши дни покоятся его мощи. Она расположена в самом сердце старого города.

Святой Димитрий родился в Салониках в конце третьего века и был единственным сыном благочестивой христианской четы, много лет молившейся о даровании чада. Отец Димитрия служил командующим армией Салоник, и после его смерти Димитрий получил ту же должность. Родители Димитрия и он сам жили во времена гонений, и веру свою исповедовали тайно. В подтверждение факта назначения Димитрия военачальником Салоник, восточный император-язычник Максимиан (286—305 гг.) приказал ему принять специальные меры по избавлению города от христиан.  Димитрий не только отказался исполнить этот приказ, но и публично объявил, что он сам христианин, и открыто проповедовал Христа перед жителями города.

Максимиан узнал о неповиновении молодого военачальни­ка во время одной из своих военных кампаний и по прибытии в Салоники лично допросил его. В присутствии Максимиана Димитрий вновь заявил о своей вере и осудил идолопоклон­ство императора. Разгневанный император велел заключить его под стражу недалеко от арены и римских бань, где готовились к битве гладиаторы. Зная, что конец его близок, мученик попро­сил своего слугу Лупуса раздать все его имущество нищим, го­воря: "Отдай это сокровище нищим, а мы будем искать небес­ное сокровище". Перед казнью ему в тюрьме явился ангел и сказал: "Мир тебе, страдалец Христов. Будь силен и мужествен!"

Во время своего пребы­вания в Салониках импера­тор устраивал на арене пуб­личные состязания, выстав­ляя задержанных христиан против опытных бойцов. У него был казавшийся непо­бедимым гладиатор-вандат по имени Лий, сражавший своих соперников, бросая их со сцены на торчащие ост­риями вверх копья. Среди зрителей был юный христи­анин по имени Нестор, друг Димитрия, считавший его своим духовным наставни­ком. Нестор решил бросить этому гладиатору вызов и пришел за советом к Димитрию. Ди­митрий одобрил мужественное решение юноши и предсказал ему: "Ты победишь, а потом пострадаешь за Христа". На следу­ющий день Нестор вышел на арену и вызвал Лия на поединок. Осенив себя крестным знамением, он вслух помолился: "Бог Димитрия, помоги мне в сражении с моим соперником".

Как и предсказывал Димитрий, Нестор победил в этой оже­сточенной схватке, а гладиатор нашел свою смерть на остриях копий. Видя, что неопытный христианский юноша одержал верх над известным гладиатором, толпа возгласила: "Велик Бог Ди­митрия!" Гибель гладиатора привела императора в ярость, и он велел обезглавить Нестора. Потом, узнав что Нестор пошел сра­жаться по совету Димитрия, Максимиан приказал казнить и его. Утром 26 октября (около 304 года) в темницу к Димитрию явились солдаты и закололи его копьями. Лупус, слуга Димитрия, взял кольцо и окровавленные одежды хозяина. С людьми, припа­давшими к этим святыням, стали происходить чудеса. Когда об этом доложили Максимиану, он отдал приказ казнить и Лупуса.

В ночь после мученичес­кой кончины Димитрия солунские христиане спрятали тело Святого в колодце не­подалеку, желая спасти мощи от осквернения, а потом по­хоронили их в заброшенной крипте, бывшей раньше час­тью бань. Вскоре из мощей начало истекать целебное миро. В 312 году над гробни­цей построили маленькую церковь, которая стоит и сей­час. Весть о мученической кончине святого Димитрия разнеслась быстро, и через не­сколько лет люди уже приез­жали со всех концов империи поклониться его мощам.

Через несколько лет знатный человек из Илирии по имени Леонтий, исцелившись у мощей святого от смертельного недуга, построил вместо маленького храм святого Димитрия большой. Этот собор, из которого открывался вид на весь город, простоял несколько веков, а в 626 году его уничтожил пожар. Он был сразу же отстроен заново и стал еще больше. Этот третий храм во времена турецкого ига (1430-1912 гг.) в основном исполь­зовали как мечеть, а потом его вернули православным, но он сгорел во втором страшном пожаре в 1917 году.  И  вновь был восстановлен в том виде в котором мы его видим сегодня.

История мироточения мощей святого Димитрия удивитель­на. Его святые мощи мироточили столетиями, а в десятом веке миро вообще лилось потоком, так что даже пришлось построить небольшие каменные бассейны, в которые оно могло бы сте­кать. До нас дошло множество рассказов о чудесах, совершив­шихся по предстательству Святого. В наши дни древние каменные бассейны (в форме огромных плоских чаш), в которые стекало драгоценное вещество, стоят там до сих пор, и паломник может увидеть их, спустившись в крип­ту. То место, где, по преданию, был убит святой Димитрий, отме­чено углублением. Под иконой с изображением сцены мученичества святого Димитрия, находится памятная мраморная часовня. Колодец, в котором после смерти спрятали тело Святого, расположен слева от иконостаса в верхнем храме. Рядом имеется каменный резервуар, где паломник может набрать из крана святой воды.

Одно из многих чудес совершённое по молитвам к святому случилось около 6-ого века во времена очередного нападения на Салоники врагов. Местным жителям удалось отразить нападение с помощью святого Димитрия. В отместку вражеские войска стали грабить и разорять окрестности. В плен среди прочих попали две молодые девушки, которых захватчики повезли в подарок своему князю. Обе они были ис­кусными вышивальщицами, и князь, увидев их работы, сказал: "Говорят, у вас есть великий бог Димитрий, творящий чудеса. Вышейте мне его изображение". Девушки сказали ему, что свя­той Димитрий не бог, а раб Истинного Бога, помощник христи­анам, и что они не могут вышить его изображение для язычника. Князь разгневался, услышав это. Они все же приступили к рабо­те, но только тогда, когда он начал угрожать казнить их в случае окончательного отказа. Работа была закончена накануне дня святого великомученика Димитрия, и девушки, глядя на новую икону, плакали: одна огорчалась, что им предстояло встретить праздник в рабстве, а вторая страдала при мысли, что им придется отдать образ их по­кровителя в руки язычника. Они молились Святому, про­ся у него прощения, и в ту ночь сам святой Димитрий явился им, чудесным образом перенес их в Салоники и по­ставил их посреди храма во время Всенощного бдения на­кануне его праздника. В хра­ме было множество народа. Когда девушки рассказали свою историю, все прослави­ли Бога и Его Святого.

Мученица Анисия

 В левом приделе храма святого великомученика Ди­митрия покоятся мощи свя­той мученицы Анисии, жив­шей в Салониках во времена гонений императоров Диоклетиана и Максимиана (284 305). Она была дочерью богатых и благочестивых ро­дителей. После их смерти вела тихую, богоугодную жизнь, исполняя заповеди Божии. Ее убил в 285 году солдат-язычник: захватил, когда она шла в церковь, и поволок в языческий храм с намерением заставить принести жертву идолам. Она отказалась. Сказала, что ее Бог — Христос, и плюнула воину в лицо. Он пронзил ее копьем, после чего она умерла.

Храм святого Георгия (Ротонда)

В центре города, чуть выше улицы Эгнатия, стоит один из древнейших архитектурных памятников г. Салоники — церковь III века, называемая Ротонда. Это круглое здание с триумфальной аркой построено императором Галерием (305—311). Некоторые исследователи полагают, что первоначально это был храм римского бога Кавироса или Зевса. Однако большинство современных исследователей сходятся во мнении, что это сооружение было задумано как мавзолей для самого Галерия. Во времена царствования Феодосия Великого (379— 395) оно стало христианским храмом, хотя сам Галерий был жестоким гонителем христиан. В эпоху турецкого ига храм превратили в мечеть. После освобождения от власти зах­ватчиков в 1912 году его вновь освятили как христианский храм, а после 1920 года в этих стенах разместили музей. Недавно в храме возобновились богослужения. Ротонду (это имя дали ему иностранные гости из-за круглой формы строения) местные жители называют церковью святого Георгия, поскольку совсем рядом стоит небольшой храм в честь святого Георгия, принадлежащий святогорскому монастырю Григориат. Внутри огромный круглый храм пронизан светом, льющимся из окон, так что массив­ный купол кажется невесомым. Здесь сохранились фрагменты ранневизантийской мозаики с изображениями святых Анании, Романа, Аристарха, Кирилла и Василика, обнаруженные в ходе реставрации.

Церковь Панагии Ахиропиитос (Нерукотворной)

Церковь Ахиропиитос, посвященная Матери Божией, нахо­дится недалеко от храма святого Георгия (Ротонды), на пересе­чении улиц Филиппу и Айя Софиас. Это базилика в греческом стиле с тремя приделами и деревянной крышей. Она является од­ной из четырех самых древних в Греции церквей. Другие три — это храмы святого Димитрия, Святой Софии (в Салониках) и Экатонтапилиани на острове Парос. Это единствен­ная христианс­кая базилика на всей территории восточного Средиземноморья, дошедшая до наших времен в первозданном виде, так как ее никогда не перестраивали. В притворе этого храма сохранилась надпись с упоминанием имени "Андреас", который, как считают ученые, был представителем Салоник на Халкидонском Соборе 451 года. Название храма связано с пре­данием о чудесном появлении на этом самом месте иконы Богородицы (в раннехристианскую эпоху). Византийские авторы отзы­вались об этой иконе с таким же почтением, как и об образе Спаса Нерукотворного в Эдессе.

Султан Мурад II, захватив Салоники, сделал надпись на од­ной из колонн храма в северном приделе: "Султан Мурад взял Салоники в 833 году" (приблизительно 1430 год от Рождества Христова). Спустя пять столетий храм снова стал православным. На обратной стороне сводчатой колоннады до сих пор сохранилась эта надпись, а также красивая ранневизантийская мозаика и небольшой фрагмент древнего пола. К сожалению, сама икона "Богоматерь Нерукотворная" давно исчезла. Но есть современная чудотворная икона Божией Матери "Надежда Всех Христиан", перед которой молятся все те, кто приходит в этот храм.

Церковь Айя София

Церковь Айя София находится в двух кварталах от храма Панагии Ахиропиитос. Конечно, это не та знаменитая Святая София Константинопольская, что была славой и венцом Византии, а теперь является музеем и мечетью в современном городе Стам­буле. Но, как говорят исследователи, Святая София в Салониках была построена в тот же период (527—565 гг.). Первоначально возведённый храм был разрушен ужасным землетрясением 620 года, а ны­нешнее здание существует с середины VII века. Наличие множества общих архитектурных деталей, как в первоначаль­ном варианте, так и в восстановленной в VII веке построй­ке свидетельствует о том, что храм в Салониках создавался по образцу Константинопольского. В любом случае, первоначаль­ный храм был возведен спустя какое-то время после Первого Вселенского Собора 325 года, на котором был принят догмат о божественности Христа. Еще Ветхий Завет говорит о Нем как о "Премудрости Божией, через Которую был сотворен мир" ("Пре­мудрость" по-гречески "София").

Храм построен по плану купольной базилики. Самая древ­няя мозаика (середины VIII века) находится на алтарном своде. На ней изображен большой крест, вписанный в окруж­ность из звезд и монограмм благодетелей и ктиторов храма, Императора Константина VI (780—797), его матери Ирины и митрополита Феофила Солунского. Гигантский купол покрыт великолепной мозаикой IX века, изображающей Возне­сение Господне, а апсида алтаря — столь же прекрасной мозаи­кой XX века "Богородица на Престоле". Со времени падения Салоник и до 1912 года оттоманские захватчики ис­пользовали здание этой церкви как мечеть. В нартексе покоятся мощи святителя Василия Нового из Салоник, исповедника X века.

Митрополичий собор (Свт. Григорий Палама)

В одном квартале от берега стоит Митрополичий собор — красивый храм в честь святителя Григория Паламы с мощами этого Святого, который при канонизации был провозглашен "величай­шим из Отцов Церкви". Собор строился с 1891 до 1914 года и стал первой крестокупольной церковью, возведенной в окку­пированных турками Салониках. После землетрясения 1978 года, когда пришлось заново расписывать храм фресками, под алта­рем обнаружилась потайная крипта, построенная, возможно, как секретное убежище во время борьбы македонцев за освобождение (1904—1908 гг.). В наши дни в этой крипте размещается историческая выставка. Мощи святителя Григория покоятся в красивой серебряной раке, под сенью, справа от входа в храм.

Святитель Григорий родился в 1292 году. Его отец был чле­ном Императорского сената, близким другом и советником императора Андроника II. Мальчику, получавшему образова­ние и воспитание под покровительством императора, был обес­печен мирской успех и положение при дворе.

Детство Григория прошло среди руин золотого века Импе­рии. Мирское величие Византии к тому времени уже стало ис­торией. От военной мощи Византии осталось лишь несколько крепостей в Малой Азии (девять десятых этих земель уже были под властью турок), несколько маленьких островов и обшир­ные территории нынешней Северной Греции, Македонии и юга Боснии-Герцеговины. Европейской части страны постоян­но угрожали сербские войска. Крит и Эвбея находились под властью венецианцев. Афины, Фивы и множество более мелких островов — под властью французов. Константинополь "дышал на ладан" при безмятежно-благодушном императоре Андро­нике II, которого историки обвиняют в том, что он "то ли спал, то ли умер". Его не интересовала война и, кажется, не заботил тот факт, что турки, западноевропейцы и даже православные братья сербы забирали себе земли, принадлежавшие его Импе­рии, некогда простиравшейся от Испании до Персии. В отчаян­ной попытке остановить процесс распада Империи группа знат­ных людей во главе с Иоанном Кантакузеном захватила Константинополь, сместила с престола Императора и посадила на трон его внука Андроника III. Андроник II даже и не по­мышлял о том, чтобы вернуть себе власть — напротив, он, по всей видимости, с благодарностью удалился в монастырь, где до самой смерти был известен просто как отец Антони.

В возрасте двадцати с небольшим лет Григорий, неудовлет­воренный изучением философии и жизнью при дворе, от­правился со своими двумя братьями, Макарием и Феодором, на Святую гору Афон. Он провел там восемь лет, учась непрестанной молитве, потом десять лет жил в уединении высоко в горах, в пещере, недалеко от македонской границы, после чего вернулся на Святую Гору.

Из рассказов о явлении Богородицы святителю Григорию мы узнаем, что его уединение принесло обильные духовные плоды. Как-то раз, когда Григорий предавался созерцательному размышлению, перед ним пред­стал святой апостол и евангелист Иоанн и спросил: "Что за причина, что, взывая к Богу, ты всякий раз только повторяешь "Просвети тьму мою, просвети тьму мою?", на что Григорий ответил: "Что другое должен я просить, кроме этого — да просвещусь и узнаю, как творить волю Его святую?" И апостол Иоанн сказал: "По воле Владычицы всех, Богородицы, с этой поры я буду с тобой неотступно".

Некоторое время спустя ему явился преподобный Антоний Великий. Григорий тогда жил в киновии. Братия позвала его на службу накануне праздника преподобного Антония, но Григорий решил остаться в своей келье. Во время молитвы пре­подобный Антоний пришел к нему со словами: "Хорошо - совершенное безмолвие, но и общение с братством иногда не­обходимо". Эти слова убедили Григория, и он отправился на службу, доставив этим радость всем инокам того монастыря.

Там же, на Афоне, в келье возле Великой Лавры Григорий получил откровение о том, что настало время выйти на служе­ние ближним. В Житии об этом повествуется так: "...Однажды во время молитвы Григорий погрузился в сон. Ему представилось, будто в руках его — сосуд чистого молока, до такой степени полный, что молоко переливается через край. Затем ему показалось, что молоко приняло вид лозного ароматного вина, которое, также переливаясь через край сосуда, омочило его руки  и одежду, и потом, струясь всюду, издавало из себя дивный аромат. Чувствуя сладость аромата, Григорий радовался. Между тем является ему светлый юноша и говорит: "Почему бы тебе не передать и другим этого чудного питья, так расходуемого тобою без всякого внимания? Или не знаешь, что это неиссякающий дар Божией благодати?" "Но если в настоящее время нет нуждающихся в таком питии, — отвечал Григорий, — кому пере­дать?" "Хотя в настоящее время действительно нет жаждущих, — возразил юноша, — но ты все-таки обязан исполнить долг свой и не пренебрегать даром Божиим, в котором Владыка потребу­ет от тебя отчета"... Значение мо­лока святитель Григорий впоследствии объяснял так, что это дар слова обыкновенного для сердец простых, требующих нравственного учения, а превращению молока в вино придал он смысл более высокий: это обозначало, что нужда со временем потребует от него слова догматического и небесного... С той поры, кроме слова устного, святитель Григорий начал составлять свои систематические произведения и проявлять дар чудотворения..."

Литературные труды святителя Григория были посвящены прежде всего защите исихастской традиции Иисусовой мо­литвы, которая (в особенности на Афоне) развилась в утончен­ную и искусную аскетическую практику. Он стремился прими­рить многовековые противоречия в споре о том, насколько близко может христианин познать Бога. Святитель Василий Ве­ликий писал ранее: "Действия разнообразны, а сущность про­ста. Мы говорим, что можем познать нашего Бога по Его дей­ствиям, а что можем приблизиться к самой Его сущности, не утверждаем. Ведь к нам нисходят Его энергии, а Его сущность остается неприступной". Святитель Григорий принял и развил эту мысль, взяв в качестве источника мистического познания Бога и его энергий Преображение Господа на горе Фавор. Он писал, что на Фаворе Бог явил не Свою сущность, а действие Своей благодати, подобно тому как солнечные лучи — это не само солнце. Есть и другие библейские примеры действия бла­годати Божией — Неопалимая Купина, встреча апостола Павла с Господом на пути в Дамаск, после которой Павел на время ослеп, вознесение пророка Илии на Небо в огненной колесни­це. Святитель Григорий учил, что практика исихазма может привести благочестивого инока к видению нетварного света — и это будет опыт познания Бога, но не в Его сущности, а в Его благодатных энергиях.

В 1337 году в Константинополь приехал высокообразован­ный итальянский монах Бернард Варлаам, человек с большими связями. Он высказывал свою преданность Восточной Церкви, написал несколько трактатов, в которых рассматривались дог­матические ошибки Запада. Благодаря своей учености и эруди­ции, он был благосклонно принят при Дворе, а потом назначен настоятелем одного из монастырей. Потерпев поражение в спо­ре с константинопольским богословом Никифором Григора, он оставил монастырь и столицу, а затем отправился в Салоники, где открыл собственную школу. Возможно, он был искренен в своих убеждениях, но, скорее все­го, искал еще один способ войти в официальные церковные круги. Факт остается фактом: познакомившись весьма поверхностно с учением исихастов и уверившись в том, что это учение, по его понятиям, ошибочно, Варлаам устно и в много­численных сочинениях начал нападать на исихастов, назвав практику молитвенного созерцания соблазнительной. Он счи­тал, что разговор об опыте какого-либо познания Бога сам по себе является кощунством, и не признавал принцип "сущности и энергий". Он говорил, что прямое познание Бога невозможно, а Божественный свет на горе Фавор был тварным.

Григорий обменивался с Варлаамом полемическими рабо­тами, желая показать ему, что традиция исихазма является неотъемлемой частью в системе православного богословия, однако убедить Варлаама ему не удалось. Два года спустя Вар­лаам, не справившись с возложенной на него миссией в отно­шении папы римского (Византийский Император и Патриарх убеждали его просить военной помощи против турок и организовать соборную встречу для урегулирования догматиче­ских споров между Востоком и Западом), снова начал резко критиковать исихазм. На этот раз было созвано заседание Синода, на котором выступили Варлаам и Григорий. Синод признал учение исихастов и их молитвенную практику истинными. Свя­тителю Григорию удалось отстоять истинность Православного учения о том, что Бог не только трансцендентен, но и имманен­тен миру. Но это, как оказалось, было лишь началом борьбы.

Через четыре дня после заседания Синода внезапно умер Андроник III, оставив своего сына Иоанна V Палеолога на по­печение советника Иоанна Кантакузена. Кантакузен го­дами управлял делами Империи за императора, который был почти так же слаб и нерешителен, как и его дед. Супруга Андро­ника, католичка Анна Савойская, опасалась влияния Кантакузе­на и после смерти мужа старалась поскорее отстранить его от дел и отправить подальше от императорского двора. Предвидя те последствия, которыми могло обернуться для Империи ре­гентское правление Анны, Канатакузен провозгласил себя им­ператором, и страна оказалась в состоянии гражданской войны.

После первого заседания Синода Григорий возвратился на Гору Афон, но вскоре его вызвали обратно в Константинополь, принуждая дать отчет в своих убеждениях Патриарху Иоанну Калеке. В Константинополе Паламу арестовали и привезли в Царский Дворец. Здесь состоялось нечто вроде нового собора - суда, после которого (по приказу императора) святителя Григория схватили и поместили в заключение без права общения с внешним миром: сначала при резиденции самого Патриарха, а потом в монастырь. Спустя несколько месяцев Григория снова вызвали на заседание Синода для пересмотра его богословских взглядов. Зная, что цель этого заседания заключается в дискредитации его как богослова, не имея надежды отстоять свои взгляды без рукописей и книг, хранившихся на Святой Горе, он тайно ушел во Фракию. Его привезли обратно в Константинополь силой, но на этот раз вме­сте с ним в тюрьму попало несколько десятков его сторонников.

Патриарх, давний сторонник Анны, сделал попытку прими­рить ее с Кантакузеном. Императрица восприняла его вмеша­тельство как измену. Однако она опасалась, что против нее может выступить Церковь, и освободила Григория и иноков-исихастов. Затем она устроила собрание епископов, на котором председательствовала сама лично. Ей удалось сместить Патриарха на том основании, что раньше он поддерживал взгляды Григория.

Тем временем Кантакузен, которому не терпелось взять Кон­стантинополь, выдал свою дочь Феодору замуж за оттоманского эмира Орхана. Зять ответил на просьбу о помощи, предоста­вив в его распоряжение шеститысячное турецкое войско. Вой­ско во главе с Кантакузеном вошло в Константинополь на сле­дующий день после празднования, состоявшегося при дворе в связи с оправданием Григория. Кантакузен не только не стал грабить город, как все опасались, но даже гарантировал безопас­ность Иоанну V Палеологу и его матери. Более того, он предло­жил мальчику разделить с ним власть в качестве соправителя. Двойная коронация состоялась в день памяти святых Констан­тина и Елены, 21 мая 1347 года, а неделю спустя Кантакузен объявил о том, что его тринадцатилетняя дочь Елена выходит замуж за малолетнего Императора. Таким образом, на престоле оказалось сразу два Императора и три Императрицы — третьей была жена Кантакузена Ирина.

На следующий год Патриарх Исидор поставил Григория Паламу архиепископом Фессалоник. Но служить на этом месте новому Архиепископу было весьма и весьма нелегко. Он боль­ше чем на год оказался изолирован от своей епархии в резуль­тате деятельности группы, называвшей себя зилотами. Они уста­новили в Фессалониках свое правление и не пускали туда ни знать, ни духовенство. Наконец, в 1349 году он получил свою кафедру. Но даже после этого ему не удалось спокойно служить. Его учение о Божественных энергиях снова подверглось кри­тике со стороны видных византийских богословов того време­ни, в том числе Акиндина и Никифора Григора. 15 августа 1351 года был созван новый Собор, на котором оба Императора, Патриарх и тридцать семь епископов подтвердили, что учение исихаста святителя Григория является православным. Высказы­ваются предположения, что такое решение было вынесено от­части по политическим соображениям. Однако, какими бы мо­тивами ни руководствовался Собор, этим решением он исполнил волю Божию. Политический хаос оказался лишь фоном, на ко­тором одно из глубочайших православных учений стало обще­церковным догматом.

Новый собор навсегда разрешил спор об исихазме, но что каса­ется потрясений, как в политике, так и в жизни самого Григория, это был далеко не конец. Императоры ссорились между собой, и в конце концов Кантакузен сместил Иоанна Палеолога, посадив вместо него на Престол своего сына Матфея. В 1353 году до Афона дошла весть о примирении Кантакузена и Иоанна Палеолога. Архиепископ Григорий, уже несколько месяцев болевший, так обрадовался, что отправился в Фессалоники поздравить прави­теля. Но по пути его корабль попал в руки турецких пиратов. Они заковали святителя Григория в цепи, били и морили голодом. Его отвезли в турецкую столицу и позволили жить в одном из монастырей Никеи, пока на родине собирали деньги для его выкупа.

Тем временем Иоанн Палеолог, желая править единолично, захватил с помощью генуэзских войск весь оружейный арсенал столицы и сверг с престола своего старого наставника Канта­кузена. Так закончилось правление одного из самых блестящих и деятельных византийских императоров. Кантакузен и его суп­руга Ирина ушли в монастыри и прожили остаток дней в ангельском чине. Матфей еще несколько месяцев продолжал борьбу против Иоанна Палеолога, а потом, по совету отца, при­сягнул на верность императору Иоанну, и, будучи ровесниками, они стали близкими друзьями.

Святитель Григорий приехал в столицу через несколько дней после выплаты выкупа и восхождения на престол моло­дого императора. Турки отпустили святителя Григория, но Иоанн Палеолог не оказал ему должного приема, считая, что знамени­тый исихаст поддерживал Кантакузена. Возможно, архиепис­копа даже опять посадили под домашний арест. Как бы там ни было, он вернулся в свою епархию лишь в 1356 году, а 14 ноября 1359 года скончался после тяжелой болезни. Через девять лет после кончины он был канонизирован.

Главный защитник и практик традиции исихазма вынужден был провести большую часть жизни не в уединении, коего жаждала его душа, а в центре политического хаоса после­дних десятилетий существо­вания Византии. По воле Божией богословское наследие святителя Григория питало Церковь своей живительной силой — в трудах преподоб­ного Никодима Святогорца, святителя Макария Корин­фского, участников движе­ния Колливадов в Греции, преподобного Паисия (Ве- личковского) в Румынии и учеников преподобного Па­исия в России, где это уче­ние в XVIII веке привело к расцвету старче­ства (в том числе в Оптиной пустыни). Если будет на то воля Божия, оно переживет и наши времена.

Паломники могут не только приложиться к мощам святителя Григория в Митрополичьем соборе в Салониках, но и посе­тить пещеру недалеко от Верии, в монастыре святого Иоанна Предтечи, где он в течение десяти лет подвизался, совершая множество чудес, предаваясь молитве, бдению и посту.

Церковь преподобной Феодоры (Преп. Феодора Солунская и преп. Давид Солунский)

В маленьком храме в центре города  покоятся мощи двух самых любимых в Салониках святых — преподобной Феодоры Мироточивой и преподобно­го Давида Солунского. Церковь является частью монастыря преподобной Феодоры Мироточивой. Сначала он носил имя святого Стефана, а после кончины преподобной Феодоры в 892 году его пере­именовали в честь этой Святой.

Святая Феодора родилась в 812 году на ост­рове Эгина. В 837 году она поступила в обитель свято­го Стефана, где потом и скончалась. Турки, напав на Салоники в 1430 году, раз­грабили этот храм и выбро­сили из раки мощи препо­добнойФеодоры. Благочестивым христианам удалось их собрать. Во вре­мена турецкого ига храм был известен под названи­ем "Малая Святая София". К сожалению, древние монастыр­ские постройки погибли в пожарах 1890 и 1917 годов. В 1935 году они были возведены заново. В 1957 году здесь возвели второе большое здание, которое сейчас используется для разме­щения православного духовенства, приезжающего сюда погостить. Сам монастырь сейчас не действует.

В храме, украшенном прекрасными фресками, пребывают мощи этих святых: справа от входа покоятся мощи пре­подобного Давида, слева — преподобной Феодоры. Над моща­ми находятся фрески со сценами из их житий.

Преподобная Феодора Мироточивая

Преподобная Феодора родилась на острове Эгина в 812 году в семье протопресвитера (старшего священника) местного со­бора отца Антония. При крещении получила имя Агапи. Мать девочки умерла вскоре после родов, а отец Антоний, поручив новорожденную дочь заботам ее крестной матери, покинул дом и принял монашеский постриг. В возрасте семи лет девочка была помолвлена и потом выдана замуж, вероятно, в подростко­вом возрасте. Около 820 года остров подвергся серии опусто­шительных набегов арабских пиратов, и во время одного из этих набегов был убит единственный брат Агапи, служивший диаконом. Полагая, что набеги будут продолжаться, муж Агапи отправился к ее отцу за советом. Отец Антоний посоветовал им уехать в Салоники, где у семьи были родственники, и сам поехал с ними.

В Салониках отец Антоний отыскал уединенное место по­дальше от городской суеты, называвшееся Торопа, и основал там скит. Агапи с мужем устроились в городе. Она родила троих детей, но второй и третий умерли вскоре после рождения. Даже смерть третьего ребенка не сломила Агапи, и она умоляла мужа не отчаиваться, напоминая ему, что Господь благословил их, да­ровав им детей. Она предложила сделать эту жертву Богу совер­шенной — отдать старшего ребенка (девочку) в монастырь.

Муж согласился, и они отвезли шестилетнюю дочь в обитель святого Луки к игуменье Екатерине, своей родственнице, сестре архиепископа Антония Солунского. На следующее утро девоч­ку постригли с именем Феописта, и она осталась в обители. Муж Агапи вскоре после того скончался, и молодая вдова, отметив третий и девятый день по его кончине, быстро раздала все свое имущество. Она отделила третью часть бедным на помин души мужа, а остальное пожертвовала обители святого Стефана, в ко­торую поступила и сама. Зная ее благочестивую жизнь, игумения Анна позволила ей принять постриг сразу. В монашестве она получила имя Феодора. Она всегда жила по вере, и теперь ей это помогло легко приспособиться к монастырским порядкам.

Приведем два случая из ее монашеской жизни, показываю­щие силу характеров Феодоры, игумении Анны и Феописты. Через несколько лет после пострига Феописты умерла игумения Екатерина, и девочку привезли к матери в монастырь. Игумения Анна приняла ее. Феодора, вполне естественно, пережи­вала за дочь (при поступлении в обитель Феодоре было только двадцать пять лет), опасаясь, что монастырская жизнь окажется слишком суровой для ребенка, и просила игумению оказывать Феописте снисхождение в том, что касается одежды и еды. Игумения несколько раз напоминала Феодоре, что ей следует сдер­живать естественную привязанность к дочери, и что дитя уже давно посвящено Богу, и не подобает забирать обратно пожер­твованное Ему. Как-то раз Анна застала Феодору в заботах о дочери, и, увидев что между матерью и дочкой восстановилась тесная родственная связь, запретила им разговаривать друг с другом.

Они прожили бок о бок в одной келье пятнадцать лет и ни разу не сказали друг другу ни слова. Когда одной из них нужно было привлечь к чему-либо внимание второй, она прибегала к посредничеству какой-нибудь другой сестры, и таким образом им удавалось сохранять послушание игуменье без особой горе­чи и печали. По прошествии пятнадцати лет, когда однажды Феодора тяжело заболела, сестры стали просить игуменью раз­решить узы молчания, сковывавшие мать и дочь. Анна выпол­нила просьбу сестер, и Феодора с Феопистой смогла свободно общаться до конца своих дней. Узы родства уже не были пре­пятствием на пути духовного возрастания.

В один год выдалась очень холодная зима. Как-то игумения велела принести монахиням еду в кельи, а не в трапезную. При­несли котел с водой, но в течение дня, пока он кипел, вода, бурля и переливаясь через край, намочила все, что находилось рядом, в том числе и то место, где обычно спала Феодора. Феодора пере­несла свой матрас и овечью шкуру на другое место и продолжа­ла работать. Настоятельница, видя, что она решила найти себе другое место для сна без благословения, воспользовалась воз­можностью приобрести для нее венец послушания. Она позвала Феодору, отругала за своеволие и нерадивость, проявившуюся в том, что та не испросила благословения. Анна назначила ей епи­тимью — провести ночь во дворе, на холоде. Феодора безропот­но провела ночь на леденящем ветру. С неба потоками лил дождь. Ей некуда было присесть, так как вся земля была насквозь мок­рой, и она до самого рассвета просидела на корточках. Утром Анна похвалила ее за послушание в присутствии сестер, уподо­бив ее Сорока Мученикам Севастийским, и позвала в келью, в тепло. Отвечая на расспросы сестер, недоумевавших, как она смогла выдержать такое испытание, Феодора сказала: "Приняв с ве­рой эту епитимью, я уже не чувствовала ни дож­дя, ни боли, ни иного ка­кого неудобства, а толь­ко радость и счастье — мне казалось, что я нахожусь в теплой купальне".

Игумения Анна прожила до 120 лет, и в последние годы за ней ухаживала именно Феодора. Когда Анна ушла на покой, Феописта, дочь Феодоры, стала игуменией обители.

Прожив долгую жизнь в послушании, стяжав монашеские добродетели и сотворив много добрых дел, Феодора скончалась 29 августа 892 года в возрасте восьмидесяти лет. Перед смертью она проболела пять дней и причастилась Святых Христовых Тайн. Сестры, стоявшие у ее смертного одра, видели, как ее лицо просияло неземным светом. Ее чело было усеяно благоуханны­ми капельками пота, а после кончины ее лицо озарилось не­бесной улыбкой.

Услышав о ее кончине, близкий друг Феодоры, тяжело больной диакон Димитрий, служивший в церкви святого Димитрия, пришел попрощаться с ней. Он дал ей последнее целование и вдруг почувствовал, что над ним свершилось чудо исцеления. По­лучили исцеление и еще двое христиан, присутствовавших на по­гребении. Через девять дней после кончины Феодоры из лампа­ды над ее могилкой стало изливаться благоухающее масло. Сестры собирали его в кастрюли и сковородки и раздавали как благо­словение. По прошествии двух лет, когда было составлено ее житие, масло все еще истекало из лампады. Мы не знаем, как долго это продолжалось. До сих пор сохранились маленькие свинцо­вые флаконы с отпечатком образа преподобной Феодоры. В эти флаконы паломники во времена Палеологов (1259—1453) наби­рали чудотворное лампадное масло (а возможно, и миро от мо­щей Преподобной) спустя целых триста лет после ее кончины.

Меньше чем через месяц после ее погребе­ния солунскому худож­нику по имени Иоанн несколько раз присни­лась преподобная Феодора, с которой он при ее жизни не был знаком. Он посетил ее могилу, удостоверился в подлинности чудес и, не зная, как она выглядела, написал ее икону. Все, кто видел ее при жизни, подтвердили, что художник изобразил ее в точности та­кой, какой она была. Вера в ее святость возникла и распростра­нилась сразу после ее кончины. К моменту перенесения мощей святой Феодоры, состоявшегося спустя десять месяцев после погребения, уже были написаны первые стихиры в ее честь. Службы, которыми мы пользуемся для прославления этой Святой, включают произведения ее современника Иоанна Песнописца.

Перед смертью преподобная Феодора попросила дочь похо­ронить ее отдельно, но священники настаивали, чтобы она, со­гласно местному обычаю, была похоронена вместе с другими сестрами. Однажды, спустя десять месяцев после кончины Пре­подобной, часть мраморной крышки гробницы вдруг расколо­лась с громким треском — сама по себе, без какого-либо воз­действия — разделившись на три части в присутствии двух свидетелей, молившихся там. Одной из свидетельниц этого со­бытия была Феописта, а второй — парализованная глухонемая женщина, которая тут же исцелилась от всех недугов. В тот же период Феописта постоянно видела сны, в которых мать про­сила перезахоронить ее так, как она говорила при жизни. И вот через месяц, 3 августа 893 года, по благословению игумении, нетленные мощи преподобной Феодоры были перенесены в каменную гробницу. После этого из тела Святой стало истекать миро. Это миро потом собирали на протяжении столетий, про­делав в ногах раки небольшое отверстие. В первые годы после кончины Святой происходили чудеса исцеления таких недугов как паралич, оспа, болезни костей и одержимость. И в наши дни тоже совершаются чудеса по молитвам у мощей преподобной Феодоры. Древнейшая из дошедших до нас икон этой Святой — фреска XI века в храме Айя София в Сало­никах.

Преподобный Давид Солунский

О юности и о родителях преподобного Давида мало что из­вестно. Мы знаем лишь, что он родился в конце V века. По сведениям, сообщаемым его агиографом, он в ранней юности принял постриг в монастыре Святых Мучеников Феодора и Меркурия в Салониках, известного также под названием Кукульятон. Он был прилежным и неутомимым монахом, смирен­ным и воздержанным, и, прилагая добродетель к добродетели, быстро поднялся к вершинам святости. Много читал Священ­ное Писание, жития святых и труды Отцов Церкви. Особенно вдохновили его жития великих столпников, которые ради Гос­пода умерщвляли в себе все плотское, живя высоко над землей на маленьких платформах или столбах. Пищу им доставляли ученики, жившие в келье рядом со своим духовным отцом. Стол­пники годами не сходили вниз, умерщвляя свои страсти и про­славляя Бога. Самыми известными из них были преподобный Симеон Дивногорец, еще один святой столпник — преподоб­ный Симеон, а также преподобные Даниил и Патапий Столп­ники.

В некоторых случаях для духоносных старцев-исихастов, ду­ховных отцов, живших вблизи больших общин, это был един­ственный способ спокойно и беспрепятственно совершать ас­кетические подвиги. Пути избранников Божиих — тайна для тех из нас, кто едва ступил на путь самоотречения, и если их подвиги кажутся нам непонятными, следует смотреть на духовный плод их жизни. Столпничество же приносило обиль­ные плоды — раз­личные чудеса и исцеления, утешение скорбящих, помощь обреме­ненным грехами, духовное настав­ничество и пророчества. Благодать Божия обильно изливалась в наш мир посредством этих избранных сосудов Святого Духа.

Именно к таким людям и могут быть отнесены слова Госпо­да о том, что "Царство Небесное силою берется" (Мф. 11, 12). Они охотно отказывались от каких бы то ни было удобств ради Царствия Божия, отдавали себя во власть стихий, терпели мучи­тельный зной, снег и дождь. Господь с избытком даёт Свою благодать таким добровольным мученикам.

Читая жития столпников, святой Давид исполнился духов­ной ревности и пришел к покаянию. Он забрался на миндаль­ное дерево, росшее рядом с храмом, соорудил себе небольшую платформу и стал там жить, терпеливо перенося палящий лет­ний зной и зимнюю стужу. Его решение принять на себя под­виг столпничества было скорым, но не импульсивным. К тому времени он уже был опытным духовником, и его ученики, же­лая избавить своего духовного отца от страданий столпниче­ства, умоляли его сойти с дерева. "Нам необходимо общение с тобой," — просили они, обещая выстроить ему уединенную келью там, где он пожелает, только чтобы у них была возможность собираться вокруг него. Но Святой проявил несгибаемую твердость. Он отвечал им: "Братие и чада, я — недостойный грешник, но Христос Господь, Пастырь Добрый, положивший жизнь за Своих овец, защитит вас от козней диавола. Всеблагой Бог удостоит вас Царства Небесного. Что до меня, то я не сойду с этого дерева до истечения трех лет, а после этого спущусь лишь по Его повелению, ибо если не будет Его воли, чтобы я спустился, я останусь здесь навсегда".

Он остался на дереве и жил подобно древним столпникам, с одной лишь разницей: у них были столпы, стоявшие крепко и прочно, а его дерево зимой месяцами качалось в разные стороны на ветру, насквозь продувавшем монастырь. Отец Давид переносил все это без страха, уныния и усталости. Подвиги не изнуряли его. Его лицо, на котором лежала печать небесной красоты, всегда было светлым и сосредоточенным.

По прошествии трех лет Давиду явился Ангел и сказал: "Гос­подь услышал твои молитвы и дарует тебе смиренномудрие, которое ты испрашивал столь прилежно, чтобы ты мог покло­няться Ему со страхом и благоговением. А потому пришло вре­мя тебе сойти с дерева и жить в келье в священной тишине, благословляя Бога, до тех пор, пока не сподобишься совершить еще одно дело любви. После этого твоя душа обретет покой, а тело — отдохновение от трудов".

Святой инок призвал своих учеников и рассказал им о по­сещении ангела. Они с радостью побежали приготовить ему келью и сообщить митрополиту Дорофею о том, что сказал Ангел. Митрополит, все эти годы наблюдавший за ним в смиренном бла­гоговении, поспешил к подножию дерева, приветствовал под­вижника целованием и с великим почтением помог ему спуститься. После литургии Святого проводили в келью.

Господь, повелев Своему рабу прервать подвиг столпниче­ства, теперь стал изливать через него Свою благодать. По молит­вам преподобного Давида, взывавшего ко Христу, больные по­лучали исцеление, слепые прозревали, бесы выходили из людей, одержимых нечистыми духами.

Как-то раз под окном у преподобного Давида появился мо­лодой человек, страдавший одержимостью, и начал кричать: "Ос­вободи меня, Давиде, слуга Предвечного Бога, ибо из твоей ке­льи вырывается огонь и жжет меня". Праведник протянул руку из окна, схватил юношу и сказал, обращаясь к нечистому духу: "Господь наш Иисус Христос, Сын Бога Живаго, повелевает тебе выйти из Своего творения". Он запечатлел свои слова крестным знамением, и свершилось чудо — бес вышел из юноши.

В другой раз одна слепая старушка, узнав о добродетельной жизни Святого, попросила знакомых отвести ее к его келье. Она с плачем упала перед ним на землю и стала умолять исцелить ее от слепоты, как Христос исцелял незрячих. Монах отнесся к ней с состраданием, долго молился, а потом велел ей подняться и приблизиться к окну. Он осенил ее глаза крестным знамением, вслух молясь Господу о ее исцелении. И в то же мгновение зрение вернулось к ней. После этого случая жители Салоник стали считать его угодником Божиим.

Несколько лет преподобный Давид прожил в одиночестве, до тех пор, пока для жителей земель, окружавших Салоники, не настал час тяжких испытаний. Крестьяне страдали от несконча­емых набегов грабителей-мародеров, но в те времена в городе не было имперского представителя, лишь наместник, правитель соседней области. Отсутствие постоянного правителя привело к хаосу в делах, и наместник послал письмо митрополиту Арис­тиду (занявшему место почившего Дорофея), прося его лично или хотя бы через кого-либо из известных ему надежных и добродетельных людей ходатайствовать перед императором о назначении в Салоники правителя. Митрополит прочел это письмо в присутствии городского духовенства и знати и спро­сил, кого бы они хотели отправить к императору. Все были единодушны в том, что ехать к императору следует преподоб­ному Давиду, чем он и исполнит пророчество Ангела о после­днем деле любви.

Митрополит вызвал его из кельи, и все, кто смотрели на него, изумлялись: волосы у него доросли до пояса, борода — до земли, а лицо сияло красотой, подобной Аврамовой. Сначала Святой не хотел брать на себя выполнение этой задачи, ссылаясь на пре­клонный возраст и неспособность к такого рода делам. Нако­нец, чтобы не выказывать непослушания, он, скрепя сердце, со­гласился, предсказав, что император действительно дарует ему просимое, но сам он умрет, не возвратившись в Салоники. Мит­рополит подумал, что он пытается найти предлог, чтобы не ехать, и обратился к нему с тихим увещеванием, сказав: "Тогда упо­добься нашему Пастырю и Господину, предавшему Себя на смерть ради нас. Отдай свою жизнь за людей, да обретешь благодарность у лю­дей и похвалу у Бога как подражающий Его страданиям".

В должный срок Старец поехал в Константинополь. Когда он прибыл в столицу, императора Иустиниана (527—565 гг.) не было во дворце. Преподобного Давида с радостью приняла императрица Феодора, узрев в нем сияние святости. По возвращении им­ператора, она рассказала ему о необычном госте: "Всеблагой Бог смилостивился над нами и послал Вашему Величеству ангела из города Салоники — воистину мне кажется, будто я узрела лик Аврамов". На следующее утро Император созвал заседание Се­ната, отправив своих слуг сопровождать Старца до тронного зала. Святой вошел в зал, положил себе на руку горящий уголек, посыпал на него ладана и стал медленно обходить помещение, кадя в сторону царской четы, придворных, послов и слуг. Каж­дение заняло больше часа, но рука Преподобного оказалось невредима. Иустиниан принял его с честью и был рад выпол­нить его просьбу. Он подписал соответствующий указ, отдал его подвижнику и сказал: "Молись о мне, святый Отче". После это­го он с почтением откланялся.

Подвижник сел на корабль, плывший в Салоники, но, как сам предсказывал, живым он туда не добрался. Когда до берега оставалось не так далеко, он сказал ученикам: "Чада мои, настал мой конец. Похороните меня в монастыре, где прошла моя жизнь, и заботьтесь о своем спасении, чтобы вам обрести вечный по­кой". Когда корабль достиг мыса Эмволос, откуда уже был ви­ден монастырь, он поцеловал на прощание учеников и предал душу Богу. В это мгновение корабль, шедший на всех парусах с попутным ветром, внезапно остановился. Команда и пассажиры ощутили чудесное благоухание и услышали, как вокруг поют неземные голоса, славя Гос­пода. Корабль вдруг снова поплыл, так же внезапно, как остановился, но, словно ведо­мый высшей силой, пошел не в порт, как обычно, а к запад­ной части города, куда за сто­летия до того нечестивые бросили святые мощи святых Феодула и Агафопода.

Народ, узнав о кончине своего возлюбленного Старца, вышел вместе с Митрополи­том, чтобы перенести его тело в монастырь, который вско­ре переименовали в его честь.

Спустя сто пятьдесят лет тогдашний игумен монастыря решил открыть мощи Препо­добного и поместить их в раку для всеобщего поклонения. Од­нако, когда иноки начали копать, каменная плита над могилой раскололась на четыре части. Игумен почувствовал, что это знак, свидетельствующий о том, что начатое им дело не угодно Свя­тому, и приказал прекратить работу. Через несколько лет духов­ный сын этого Игумена по имени Сергий (впоследствии он стал митрополитом Салоник), стал молиться, чтобы Святой поз­волил ему взять маленькую частицу своих мощей. Прошло мно­го времени, и он, наконец, почувствовал, что Бог благословляет его сделать это. Открыв гроб преподобного Давида, он обнару­жил его нетленные мощи и не решился ничего взять, кроме нескольких прядей волос из его бороды. Эти пряди потом века­ми с благоговейной любовью хранили солунские христиане. В наши дни мощи преподобного Давида покоятся в церкви пре­подобной Феодоры.

Святой апостол Павел в Салониках — монастырь Влатадон 

В наше время этот путь занимает всего три часа на автобусе, но в евангельские времена путешествие из Филипп в Салоники по дороге Виа Игнатия длилось три дня. Святой апостол Лука пишет в Деяниях Апостолов, что они проходили такие места, как Амфиполь и Аполлония, которые сейчас уже не существуют. Салоники же по-прежнему живут и процветают почти чу­десным образом, если принять во внимание вторжения и захва­ты, коими изобилует их история.

В Салониках миссионеры остановились у своего земляка Иасона и три субботы подряд проповедовали в синагоге. Некото­рые из евреев, многие греки и самые известные в городе женщины после их проповеди уверовали во Христа. Среди неуверовавших были иудеи, которые отнеслись к апос­толам враждебно. Они подучили некоторых негодных людей, собрали толпу и спровоцировали в городе возмущение.

Павел и его спутники избежали ареста. Когда македонские солдаты пришли за ними, их не было дома. Но Иасон и некото­рые другие христиане предстали перед городскими начальни­ками. Их обвинили в измене на основании того, что они почи­тают "другого царя, Иисуса". Но нашлись люди, готовые за них поручиться, и они были освобождены. Предвидя новый арест, Павел и Сила в ту же ночь отправились в Верию, что в сорока милях к западу от Салоник, где к ним позже при­соединился Тимофей.

В двух своих посланиях к солунянам (первое, возможно, было написано в Коринфе, спустя несколько месяцев после бегства в Верию) свя­той Павел старается укрепить узы любви, возникшие между ним и новообращенными солунскими христианами, напо­миная им, "как каждого из вас, как отец детей своих, мы про­сили и убеждали и умоляли по­ступать достойно Бога, призвавшего вас в Свое Царство и славу" (1 Сол. 2, 11-12). Далее он советует им, как вести себя в повсед­невной жизни; говорит о судьбе почивших христиан и о Вто­ром Пришествии Господа.

В современных Салониках остались места, связанные с апосто­лом Павлом. Есть одна улица, ведущая в Старый город, которую уже много столетий называют "улицей Святого Павла". Она приводит к вершине холма, где стоит красивый маленький мона­стырь, известный под названием Влатадон. Вокруг монастыря растут кипарисы. Существуют два разных предания относительно того, как именно это место связано с деятельностью Апостола. Со­гласно первому, монастырь возведен на месте, где святой Павел проповедовал (возможно, здесь тогда была синагога). По другим сведениям, здесь стоял дом, который Апостол посещал и во дво­ре которого молился. В монастырском храме Преображения Гос­подня, справа от алтаря, расположена маленькая часовня в честь святых Петра и Павла. Эта часовня является памятником архитек­туры Греции, но состояние ее оставляет желать лучшего. У Министерства культуры есть планы ее восстановления.

Часовня святых апостолов Петра и Павла, купол и внутренняя южная стена храма — это части первоначальных, древнейших построек мона­стыря. После землетрясения 1978 года на стене, под треснувшей штукатуркой, обнаружились древние фрески. Они сильно пост­радали при турках, бивших по стенам молотками (штукатурка, которой они замазывали росписи, могла лечь только на грубую шероховатую поверхность). Согласно местному преданию, во дво­ре монастыря в XVIII веке похоронили одного турка. Он лежит у порога храма рядом с часовней святых Пет­ра и Павла. Говорят, будто бы он испытывал угрызения совести из-за же­стокого обращения турок с местными христианами и попросил похоронить его здесь, чтобы "люди тоже попирали меня ногами". Недавно в монастыре возвели храм в честь Успения Богородицы.

Монастырь был основан в XIV веке двумя братья­ми -критянами, отцом Дорофеем и отцом Марком Влатисами, сто­ронниками учения святителя Григория Паламы. Отец Дорофей с 1371 по 1379 год, то есть менее чем через двенадцать лет после кон­чины святителя Григория, был митрополитом Салоник. Оба брата почили за несколько десятилетий до падения Константинополя.

В 1430 году, после захвата города турками, монастырю был дарован статус гражданской неприкосновенности. Согласно древней версии, у которой и сейчас есть сторонники, турки защищали монастырь, потому что братия Влатадона помогла им захватить Салоники в обмен на обещание не подвергать мона­стырь осквернению. Монахи показали туркам, как можно прекратить подачу в город воды с горы Хорциатис. Вода поступала в город через водонапорную башню, примыкавшую к городс­кой стене. Это сооружение принадлежало монастырю. Вода пе­рестала поступать в город, и вскоре его пришлось сдать. Жители Салоник были так разгневаны поведением монахов, что турки были вынуждены выделить для защиты монастыря специаль­ный воинский отряд. После этого его стали называть (и называ­ют до сих пор) монастырь Цуус (по-другому Чауш, то есть ту­рецкий офицер).

Согласно другой, более прозаической версии, захватчики разместили в зданиях монастыря городскую адми­нистрацию, и там постоянно находились турецкие офицеры.

В наши дни монастырь подчиняется непосредственно Константинопольскому Пат­риарху. Здесь живут ученики и иностранные православные студенты, изучающие в Сало­никах богословие. Во Влатадоне имеется небольшая, но интересная богословская биб­лиотека, а также прекрасный центр микрофильмов, в кото­ром все приспособлено для изучения церковного искус­ства, святогорских рукописей и других духовных сокровищ Православия.

По материалам книги «Евлогите»  М. Нектарии (Мак Лиз)